Собрание пьес. Книга 2 - Страница 103

К оглавлению

103

Степанида. Женишок-то что-то поперек сказал, а барышня у нас характерная, никому не уважит.

Ворожбинина выходит навстречу Лизе, потом и Ворожбинин.

Ворожбинина. Лизанька, куда ты?

Лиза. К себе пойду, маменька.

Ворожбинина. Лизанька, да что ж ты жениха оставила?

Лиза. Ему Марфушка меня дороже, пусть он с ней разговаривает.

Ворожбинина. Господи помилуй! Да что с тобой, голубушка?

Львицын. Елизавета Николаевна не уважает моим просьбам. Я не заслужил ее доверия.

Лиза. Алексей Павлович предпочитает мне Марфушку.

Ворожбинин (посмеиваясь). Милые бранятся, только тешатся. То-то молодо, зелено.

Львицын. Как я обманулся в вас! Вы казались мне ангелом небесным, а на самом деле вы — пустая девушка с холодным сердцем.

Ворожбинина. Ах, Боже мой! За что вдруг такая немилость!

Лиза. Из-за дворовой девки такие гневные упреки! Так вот ваша любовь!

Львицын. Моя любовь не способна погаснуть, но я пламенно ненавижу деспотизм. Я должен подавить мою любовь и расстаться с вами. Вследствие разности наших понятий я не осмеливаюсь принять имя вашего супруга. С душевным прискорбием возвращаю вам обручальное кольцо и желаю вам совершенного счастья с другим, кто мыслит с вами сходно.

Возвращает Лизе кольцо. Лиза молчит.

Ворожбинин (гневно). За что же, милостивый государь мой, вы отвергаете вашу невесту?

Львицын. Отвергнут я. Елизавета Николаевна пренебрегла моими чувствами.

Ворожбинин. Непохвально, сударь, и чести вам не прибавляет. Напрасно дал я согласие человеку со столь свободными мыслями, понадеявшись на ваше позднейшее исправление. То-то огорчились бы ваши почтеннейшие родители, будь они в живых!

Ворожбинина (плача). Ах, батюшка Алексей Павлович, в чужие края вы ездили, у немцев добродетели обучались, то-то по-хорошему поступаете! За что нашу Лизаньку обидели?

Лиза (снимая с пальца кольцо). Когда вы так хотите, возьмите ваше кольцо и будьте счастливы с другой. На свете много есть девиц, прекраснее меня и добрее.

Львицын. Сердце мое разбито, я никого никогда уже не полюблю. Я Бога молю об одном, чтобы глаза души вашей открылись для невечернего света правды. (Кланяется и поспешно уходит.)

Ворожбинин. Вот и упражнялся в науках! Вот и ездил по чужим краям! Науки-то эти да поездки чужедальние до добра не доведут.

Лиза плачет.

Ворожбинина (лаская Лизу). Ты, Лизанька, не плачь, не кручинься, голубка, — полюбишь другого, еще милее тебе он будет, не будет учить да осуждать, как этот ферлакур.

Лиза (принужденно смеясь). Досадно мне, — я не от горя заплакала. Да вот я уже и не плачу вовсе. Вот видите, смеюсь. Я о Львицыне так же мало буду думать, как о прошлогоднем снеге.

Ворожбинин. Лизанька, не беспокойся об этом нимало, держись Панглосовой системы, — все, что ни делается, все к лучшему. Женишка мы тебе найдем на славу.

Лиза. Мне, право, папенька, смешно. Подумайте, из-за Марфушки он вздумал на меня сердиться. Я стала у него виновата, что она ослепла!

Ворожбинин. А где же он ее увидел?

Лиза. Мы сидели с ним на скамейке, а Марфушка брела в девичью, хотела побеседовать с подружками.

Ворожбинин. Зачем совалась, куда ее не звали?

Ворожбинина. Так надо наказать негодяйку построже! Эй, Степанида!

Лиза. Нет, маменька, на этот раз вы простите Марфушку. Ее сам Бог наказал, маменька.

Ворожбинина (растроганно). У нашей Лизаньки золотое сердечко.

Лиза. Маменька, он говорил, что кружевницы и вышивальщицы работают слишком много, что у них глаза красные.

Ворожбинина. Слушай его, он тебе наговорит. Что ж, их даром поить, кормить? У немцев, поди-ка, никто ничего не делает, у молочных рек на кисельных берегах сидят.

Лиза. Он говорит, что я не хочу быть им милостивой госпожой.

Ворожбинина. Да что ж мы, шкуру с них дерем, что ли?

Лиза. Чем же им здесь худо? Сидят в тепле и в покое, работа не тяжелая, не то что жать в поле рожь. Что же еще надобно сделать для них, чтобы стать милостивой госпожой?

Ворожбинин. Да не думай ты о нем, Лиза. О нас никто дурного слова не скажет, кого хочешь спроси.

Ворожбинина. Пойдем, Лизанька, к бабушке.

Лиза. Слушаю, маменька. Только позвольте мне сначала погулять одной с полчасика в саду.

Ворожбинина. Ну, погуляй, погуляй, Лизанька, а я пока пойду к маменьке. Надо ей сказать, посоветоваться.

Ворожбинин и Ворожбинина уходят.

Лиза (в окно девичьей). Довольно, девушки, работать. Теперь приданое не к спеху, раздумала я выходить замуж. Сойдите в сад, спойте мне песню.

Кружевницы выходят в сад, поют. С ними выходит Нянька. Лиза плачет.

Лиза. Подумай, нянечка, он говорил, что я — жестокая, тщеславная, суетная девушка. Какой он злой!

Нянька. Полно, Лизанька, что ты о нем все думаешь! И лучше жених найдется.

Лиза. Не надо мне лучше. Нянюшка, знаешь что, — я сяду за пяльцы, большое покрывало вышью, узор красивый, красивый, все розы, розы, алые, белые, пунцовые. Венки и гирлянды, узор из роз! Все сама вышью, все покрывало.

Нянька. Зачем тебе трудиться, Лизанька? Дай узор, девки вышьют.

Лиза. Сама вышью. Зачем, сама еще не знаю, но надо мне, надо над пяльцами согнуться, годы над узором сидеть. (Плачет.)

Нянька (лаская ее). Ласточка, касаточка, ненаглядная моя голубушка, Лизанька, душа, да кто Лизаньку обидит, не дай Бог тому человеку счастья, и пусть он…

103