Собрание пьес. Книга 2 - Страница 17

Пьер. Достал. Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание, и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.

Гр. Ростов. Да, да, слава Богу. Ну, а из армии что?

Пьер. Наши опять отступили. Под Смоленском уже говорят.

Гр. Ростов. Боже мой, Боже мой… Где же манифест?

Пьер. Воззвание… Ах, да…

Ищет в карманах бумаг и не может найти их. Входят графиня Ростова, Шиншин и Соня.

Пьер (продолжая охлопывать карманы, целует руку у графини и беспокойно оглядывается, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше и не приходила в гостиную). Ей-богу не знаю, куда я его дел.

Гр. Ростова. Ну, уж вечно растеряет все.

Соня. Я пойду поищу в передней.

Уходит. Наташа вошла с размягченным и взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера.

Пьер (лицо его, как только вошла Наташа, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее). Ей-богу я съезжу, я дома забыл. Непременно…

Гр. Ростов. Ну, к обеду опоздаете?

Пьер. Ах, и кучер уехал.

Соня (возвращаясь с бумагами). Я нашла их в вашей шляпе; вы заложили за подкладку.

Пьер (смущенно). Ну вот, благодарю.

Шиншин. Забавный анекдот. К Растопчину привели какого-то немца и объявили ему, что это шампиньон, — так рассказывал сам граф Растопчин, — граф велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а простой старый гриб немец.

Гр. Ростов. Хватают, хватают, я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по-французски. Теперь не время.

Шиншин. А слышали? Князь Голицын русского учителя взял, — по-русски учится, становится опасным говорить по-французски на улицах.

Гр. Ростов (Пьеру). Ну, что ж, граф Петр Кириллыч, как ополченье-то собирать будут, и вам придется на коня?

Пьер. Да, да, на войну. Нет… Какой я воин… А, впрочем, все это так странно, так странно… Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов; но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.

Гр. Ростов (усевшись покойно в кресло). ma chére Соня, ты мастерица читать. Прочти-ка нам этот манифест.

Соня читает манифест. Граф Ростов закрывает глаза, слушает, порывисто вздыхая в некоторых местах. Наташа сидит вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера. Пьер чувствует на себе ее взгляды и старается не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного слова манифеста.

Гр. Ростов (открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопения, как будто к носу его подносили склянку с крепкой уксусной солью). Вот это так… Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.

Наташа (вскочила со своего места и побежала к отцу). Что за прелесть этот папа…

Опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.

Шиншин. Вот так патриотка.

Наташа (обиженно). Совсем не патриотка… Я просто… Вам все смешно, а это совсем не шутка…

Гр. Ростов. Какие шутки… Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие-нибудь…

Пьер. А заметили вы, что сказано: «для совещания»…

Гр. Ростов. Ну, уж там для чего бы ни было…

Петя (подойдя к отцу, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом). Ну, теперь, папенька, я решительно скажу, — и маменька тоже, как хотите, — я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу, вот и все…

Гр. Ростова (с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу). Вот и договорился…

Гр. Ростов. Ну, ну… вот воин еще… Глупости-то оставь: учиться надо.

Петя. Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет; а главное, все равно, я ничему не могу учиться теперь, когда… когда отечество в опасности…

Гр. Ростов. Полно, полно, глупости…

Петя. Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.

Гр. Ростов (оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына). Петя… Я тебе говорю: замолчи…

Петя. А я вам говорю. Вот и Петр Кириллыч скажет…

Гр. Ростов. Я тебе говорю, вздор… Еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет… Ну, ну, я тебе говорю. (Взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.) Петр Кириллович, что ж, пойдем покурим…

Пьер. Нет, я, кажется, домой поеду…

Гр. Ростов. Как домой, да вы вечером у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… (добродушно указывая на Наташу) только при вас и весела…

Пьер (поспешно). Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела…

Гр. Ростов (совсем уходя из комнаты). Ну, так до свиданья…

Наташа (вызывающе глядя Пьеру в глаза). Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?..

Пьер (опустил глаза). Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела…

Наташа. Отчего? Нет, скажите…

Вдруг замолчала. Оба они испуганно и смущенно смотрят друг на друга.

Пьер пытается усмехнуться, но не может; улыбка его выразила страдание, и он, молча поцеловав ее руку, вышел.

Занавес.

Картина седьмая

25 августа 1812 года. Стоянка Наполеона. В первое отделение палатки Наполеона вошел префект дворца де Боссе, одетый в придворный мундир. Перед ним внесли привезенный им императору подарок от императрицы. Переговариваясь с Раппом, адъютантом Наполеона, де Боссе занялся раскупориванием ящика.