Собрание пьес. Книга 2 - Страница 106

106

Лиза. Я очень рада, что вам умела угодить.

Предводитель. Но должен я просить извинения вашего, Елизавета Николаевна, так как имею необходимость поговорить с вами серьезно. Надеюсь, лишние угли не слушают.

Лиза взглядывает на дверь, приживальщик испаряется и за дверьми хлопочет, чтобы никого близ не было, а сам располагается подслушивать с удобством.

Лиза. Я готова выслушать вас, Сергей Ильич.

Предводитель. Смущение производите, сударыня. Являетесь противницей своей братии, дворян. Опекуна вы удалили, никого не спросясь. Крестьяне всячески поощряются вами к самовольству, а соседние дворяне ропщут, поговаривают, что надобно учредить над вами опеку.

Лиза. Я управляю моим имением, как умею, с Божией помощью и по силе, принадлежащей мне, как наследственной помещице, власти.

Предводитель. Нехорошо, сударыня, то, что вы балуете ваших девок, сами работаете вместе с ними и даже в поле жнете. Поете с ними песни, водите хороводы. Вы с хамами обращаетесь запанибрата, как говорится.

Лиза. Эти хамы даны мне Богом. Я за них пред Богом в ответе. Хочу знать, как они живут, что чувствуют. Непрестанно думаю о том, что надлежит делать и знать помещице, чтобы стать госпожой милостивой. Поверьте, что крестьяне разоренные и дворовые, непосильным трудом угнетенные, помещику прибытка не дают.

Предводитель (строго нахмурив брови). Да в низость-то зачем вам, благорожденной госпоже, опускаться, милостивая государыня моя?

Лиза (смиренно). Помещику надобно в точности знать свое хозяйство. Я не хочу, чтобы меня бурмистр да приказчик обманывали, — хочу все в хозяйстве знать, во все сама вникаю. Какой же кому от этого вред? Разве я обязана разоряться, доверившись людям и ни во что не вникая?

Предводитель. Я вас предупредил, теперь сами смотрите. Ежели это дойдет до высшей власти, тогда возможно, что вашу вотчину возьмут в опеку.

Лиза. Но вы за меня заступитесь, конечно? Вы видели, в каком порядке все мое хозяйство.

Предводитель прощается с Лизой. Лиза идет в девичью, садится за пяльцы. Около дверей, появившись, семенит приживальщик.

Предводитель (приживальщику). Вот оно, нынешнее-то воспитание! Возил папенька ее в Москву, — то-то много хорошего набралась там девица. И не сговоришь с ней, — я ей слово, она мне десять.

Приживальщик. Да, непорядок, непорядок! Бурмистр Степан Титыч в глаза ей говорит: «Непорядок, барышня! Девка, говорит, должна знать свое место, а господа — свое».

Предводитель. Умный мужик!

Приживальщик. А она только посмеялась и продолжала свои чудачества. И в округе нашей все говорят, что дурит наша Лиза. А она ни на кого не обращает внимания, показала свое своеволие. И одеваться стала, как крепостная, и с девками сидит за вышиванием. С раннего утра на ногах. Девки рады, старые мужики ворчат: непорядок. Какое-то большое покрывало затеяла сама зачем-то вышить. Видел я краешком глаза, — розы по белому шелку цветными шелками, очень сложный и красивый узор.

Предводитель. Хотя бы взять ее поступок с опекуном, — Калганов, правда, мот, кутила, развратник, но все же она поступила предерзко, приказав ему, своему попечителю, покинуть дом. Ну, можно ли взять так много воли! Так это мне правду говорили, что она в поле работает с серпом?

Приживальщик. Да, в сарафане и босая, совсем как простая девка. Мне даже, право, не понять, как ей не стыдно. И своих дворовых девок заставляет жать — барщинным бабам, говорит, легче будет.

Предводитель. Непорядок!

Приживальщик. Дворовые девки к полевой работе непривычны, толку от их работы мало, да с Елизаветой Николаевной не заспоришь, — характерная барышня.

Предводитель. Хоть бы замуж вышла поскорее.

Приживальщик. Сватались многие. Всем отказала. Подумает, поплачет да и откажет. А именьице-то завидное, — самые первые женихи приезжали.

Предводитель. Надо еще немного подождать. Оставим ее пока в покое. Там видно будет, одумается ли она, угодно ли ей будет внять моим советам.

Уходят.

Лиза. Ну, девушки, идите, сегодня вы довольно работали.

Девки. А на качелях можно покачаться? А погадать на речке?

Лиза. Качайтесь, милые, играйте, гадайте. Делайте что хотите. А я еще останусь поработать.

Девки уходят.

Нянька. Что ты, Лизанька, все за работой! Отдохнула бы, погуляла бы.

Лиза. Скоро кончу, няня. Сижу, вышиваю, сама думаю. Ах, незабвенные встречи! Год за годом проходит, а мне Алексисовых речей не забыть никогда!

Нянька. Сидишь ночи напролет, спину гнешь, глазки тратишь. Глазки-то покраснели. Спишь совсем мало.

Лиза. Когда не работаю, нянечка, мне хуже. Томлюсь, жду, ищу чего-то. Хожу по полям, по рощицам, вспоминаю незабвенные встречи и беседы. Жду чего-то, — уж не новой ли радостной встречи?

Нянька. Сказывали, собирался Алексей Павлович нонче к Троице приехать. Говорили, недолго пробудет, опять в чужие края, на теплые воды собирается. Ждали, да не дождались.

Лиза. Ведь я теперь совсем не такая, как тогда, не та пустая и капризная девушка, какой знал меня Алексис.

Нянька. Как была своевольница, так и осталась. Только к людям стала больно жалостлива. Степанидку давно бы надо выстегать, а ты побранишь да и простишь. А они разве слова понимают! С ними говорить, — воду в ступе толочь.

Лиза. Живу, как во сне. Неужели Алексис не вернется? Неужели он так и не увидит плодов моего великого усердия?

106